Нас не нужно жалеть, ведь и мы
                        никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом,
как пред господом богом, -чисты.
На живых порыжели от крови и
                        глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели
                        голубые цветы.

Расцвели и опали... Проходит
                        четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы
                        молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали
                        счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая
                        участь солдат.

У погодков моих ни стихов,
                        ни любви, ни покоя —
только сила и зависть. А когда
                        возвратимся с войны,
все долюбим сполна и напишем,
                        ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут
                        гордиться сыны.

Ну, а кто не вернется?
                        Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою
                        пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге
                        забьется,—
у погодков моих ни стихов,
                        ни покоя, ни жен.

Кто вернется—долюбит? Нет!
                        Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые
                        любили за них.
Нет мужчины в семье — нет детей,
                        нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья
                        живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы
                        никого б не жалели,
Кто в атаку ходил, кто делился
                        последним куском,
тот поймет эту правду,— она к нам
                        в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым,
                        охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть
                        поколения знают
эту взятую с боем суровую правду
                        солдат.
И твои костыли, и смертельная
                        рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи
                        юных лежат,—
это наша судьба, это с ней мы
                        ругались и пели,
подымались в атаку и рвали
                        над Бугом мосты.

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы
                        никого б не жалели.
Мы пред нашей Россией и в трудное
                        время чисты.

А когда мы вернемся,—
                        а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди,
                        живучи и злы,—
пусть нам пива наварят и мяса
                        нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду
                        ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным
                        исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг,
                        что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу
                        штыками добудем —
все долюбим, ровесник, и ремесла
                        найдем для себя.