Едва хватило силы
Принять дрожащею рукой конверт,
И вдруг... «Дедуся, милый!
Ах!» И к щеке его, щекой,
И закружилась с ним в обнимку
«Он жив! Он жив!»
«Ну, дай-то Бог...» -
Старик растроганно слезинку
Сморгнул, и вышел за порог,
Дивясь, что сумка легче стала...
Она ж, присев возле стола
Сперва конверт к губам прижала
И, лишь потом, надорвала.

«Любимая!» И лист неровный
Вдруг задрожал в ее руках,
И в голубых ее, огромных
Предчувствием разлился страх,
И стал белей бумаги палец,
Следивший дрожко за строкой…
«Любимая, мы отступаем,
Уже все наши за рекой,
Здесь только мы. А мост не взорван,
А мост уже в руках врага.
И наш комбат сказал: «Позор нам!»
И, - «Добровольцы, два шага
Вперед!» И, сколько нас осталось,
В живых, мы разом все к нему…
«Что ж, браво!» - бросил он устало
И пятерых по одному
Из строя вызвал. Третьим с краю
Встал я. И он, суров и прям,
Сказал: «На смерть вас посылаю.
Пишите письма матерям»,
Потом добавил: «И невестам.
В распоряженье вашем час.»
И вот, посуше выбрав место,
Я и пишу, в последний раз.
Пишу тебе, прости, что почерк
Так неразборчив . Ты должна
Понять, мне часа мало очень,
Чтоб все сказать… Мне жизнь нужна!
И я спешу, спешу, и, сразу ж
Хочу о главном… Минет срок,
И, ты, конечно, выйдешь замуж.
Я понимаю, я жесток…
Но ты ведь… (кто тебя осудит?)
Ты выйдешь, верность мне храня,
И у тебя сынишка будет,
Пусть не похожий на меня,
Пусть… Но хочу я, чтоб мальчонка
Был у тебя. На все горазд,
И, чтоб соломенная челка
На лбу, и крапинки у глаз,
Чтоб узнавала средь мальчишек
Ты даже издали его,
И, чтоб однажды он услышал
Рассказ твой грустный, про того,
Кто так хотел (прости мне это
Признанье) стать его отцом,
Да не судьба вот, сгинул где-то
(не важно где). Он был бойцом.
И ты, однажды ты поведай
Ему, оставив все дела,
Что он не дожил до победы,
Но умер, чтоб она была.
Чтоб снова добрым людям в лица
Ударил свет, рассеяв тьму,
Чтоб он, курносый, мог родиться,
И чтоб легко жилось ему.
Чтобы его утрами тропка
То в лес, то к озеру вела,
Чтоб гром гремел, летела лодка
Вперед, и радуга цвела,
Чтоб гасли молнии, как спички,
Ударив в радугу – дугу,
Чтоб чья – то девочка с косичкой
Ждала его на берегу…
Любимая, прощай! И снова
Кричу из дыма и огня
«Любимая!», но это слово
Услышишь ты уж без меня.»

***

Два... три... четыре года длинных
Вдовела, каменней ствола,
Промерзшего до сердцевины.
Чего – то все еще ждала.
Ждала в полях, ждала в деревне,
Ждала, тиха среди подруг,
Ждала, на все разуверенья
Одно ответствуя: «А вдруг?»
«А вдруг он жив? А вдруг от взрыва
Он увернулся? Дива нет…
И ночь его от пули скрыла,
И лес его припрятал след…
А вдруг он вышел к партизанам?»
А по ночам, под шорох вьюг,
С полузакрытыми глазами
Лежала, думая: «А вдруг
О нем вот это – «Слава павшим!»
И, значит, мысли нет больней,
И, значит, я сегодня старше
Его почти на тыщу дней?
На тыщу дней!», - и лились слезы,
И, словно странница (темно),
Стучала веткою береза
В заиндевевшее окно.